С.С.С.М. - Страница 1

К оглавлению

1

Автор благодарит В. И. Ленина, А. М. Коллонтай, В. В. Маяковского, И. Северянина, В. Е. Татлина, К. С. Петрова-Водкина, К. С. Малевича, А. А. Дейнеку, Л. М. Лисицкого, Б. М. Иофана, Г. Т. Крутикова, Н. А. Ладовского, В. А. и Л. А. Весниных, Я. Г. Чернихова, К. С. Мельникова и других товарищей за помощь в написании этого романа.

1

«Ну, где она, в конце концов?!»

Краслен Кирпичников десятый раз нетерпеливо прошагал между двух рядов квадратных металлических колонн, от одного конца платформы до другого, уперся в статую Свободного рабочего, потом пошел обратно. Полдесятого! Куда это годится?! Ведь они решили в девять, твердо ведь решили, и она пообещала! А теперь уже и смысла нет, места все заняты. Уму непостижимо! Почему в стране, где коммунизм, все крестьянство самоколлективизировалось, полностью изжиты мракобесие и неграмотность, построено метро, а Партия рабочих бдительно следит за выполнением пятилетки, несознательные девушки до сих пор позволяют себе запросто опаздывать на свидания с пролетариями?!

Раздосадованный, злой, Краслен уселся на скамейку, посмотрел на светлый потолок с рядами круглых электрических светильников, похожих на планеты, опоясанные кольцами. Подумал про себя: «Коли не будет ее в следующем поезде – уйду. Точно, больше ждать не буду! Надо проучить ее, в конце концов!»

Раздался приветственный грохот, народные массы подтянулись к краю платформы. Новенький, блестящий, обтекаемый, как ракета, красный поезд вырвался из туннеля, встал и гостеприимно открыл двери для пассажиров. Краслен взволнованно вглядывался в толпу. В море юнгштурмовок, шляп, картузов, тюбетеек и футболок в крупную полоску часто попадались серебристые спецовки пролетариев. Краслен и сам пришел в рабочем комбинезоне. На заводе их выдавали бесплатно. Многие рабочие – его подруга в том числе – носили прозодежду ежедневно. Красота и удобство спецовок были всем очевидны, почетность подчеркиваемого ими производственного труда не вызывала сомнений, а пользу пролетарского костюма для здоровья доказали доктора.

– Краслен! – раздался голос справа.

Пролетарий обернулся. Девушка стояла рядом с ним, смотрела виновато, но кокетливо. Две косички, из русых неожиданно сделавшиеся черными, тщательно подведенные глаза и кирпичного цвета губы не оставляли никаких вопросов относительно причины опоздания.

– Бензина!.. – гневно начал парень.

– Знаю, знаю, двадцать две минуты! Я недостойна звания авангардовки! Мне стыдно! В наше время, а тем более в день тридцатипятилетия Революции, это поведение недостойно и нелепо! Ты из-за меня пропустишь весь парад! Но, милый, это в последний раз! Даю честное слово!.. И потом, разве бесплатные парикмахерские, дарящие работницам красоту, не являются важнейшим коммунистическим завоеванием?..

Краслен что-то буркнул. Бензина взяла его за руку, и вместе они побежали к выходу. На эскалаторе девушка, как обычно, встала на ступеньку выше, так что влюбленные почти сравнялись ростом. Обниматься тут было особенно удобно.

Оказавшись на поверхности, Бензина и Краслен ужаснулись. До площади Индустрии – центральной площади Правдогорска – осталось еще двести-триста метров, но и здесь, на подступах, было не протолкнуться.

– Я же говорил, что надо быть за час, не позже! – не сдержался парень. – Ладно, постараемся просочиться.

Они бросились в толпу, пытаясь проскользнуть поближе к площади, найти такое место, где хоть что-нибудь увидят. Безрезультатно.

– Обежим вот этот дом, – сказал Краслен, кивнув направо, на кубическое здание из бетона и стекла. – Хотя не знаю, есть ли там дорога. Но надеюсь, что отыщем. Выйдем к улице Свободы. Колонны по ней будут уходить. И то хлеб.

Побежали вокруг дома. Оказались в каких-то запутанных двориках, десять минут плутали по ним вместе с другими гражданами, которым тоже пришла в голову эта идея. В конце концов наткнулись на дружинников, которые сказали: здесь проход закрыт. Пришлось бежать обратно и огибать другое здание, слева от метро, – большое, белое и круглое в сечении. Там вышло лучше: добрались без приключений. Но народу с этой стороны толкалось даже больше, чем у станции.

– Может быть, вернемся? – предложила девушка.

Но было уже поздно. Заиграли барабаны, весело ударили литавры, бодро и призывно зазвучал голос трубы. Свежайший майский воздух – кстати, май был единственным месяцем, название которого оставили от старых, капиталистических времен, – наполнился торжественными звуками военного оркестра. «Марш новаторов» поплыл над городом, и сердце у Краслена сжалось от восторга. Он не видел площади, не видел руководов на трибуне памятника Первому вождю, но крепко сжимал теплую ладошку своей девушки, жил в самом справедливом государстве на Земле и слышал музыку, которая кружила ему голову, звала, воодушевляла, восхищала. Да, Краслен был счастлив.

– Ты не думала, – спросил он у Бензины, – как так получилось, что нам повезло родиться в С. С. С. М.? Ведь мы могли быть неграми в какой-нибудь Ангелике, а то и еще хуже, угнетенными туземцами в колонии!

– Да, – сказала она. – Я думаю об этом очень часто. Мы могли бы быть манянцами и жить при феодальных предрассудках…

С площади раздался стук копыт: районный военком открыл смотр войск.

– …а то и лошадьми! – закончила Бензина.

«Здравствуйте, товарищи спортсмены!» – громыхнуло с площади. Парад был не только военным. В нем участвовали все, кем могла гордиться страна: передовики производства, отличники учебы, красная интеллигенция и физкультурники. Ежегодно четвертого мая в каждом городе Республики по площади шли лучшие из лучших и показывали то, чего достиг народ под чутким руководством Партии рабочих.

1