С.С.С.М. - Страница 12

К оглавлению

– А сам-то ты как думаешь? – спросила Электриса.

Суп закончился, Кирпичников принялся за второе.

– Много кто бы мог… – ответил он. – А вы вот, например, кого бы заподозрили?

– Конечно, Аверьянова! – ответила нарпитовка.

– Угу… Мои соседи… – гречневая каша не давала слишком много говорить, – мои соседи… они тоже… так считают.

– Ну а ты что, не согласен?

– Я… – Краслен опустил вилку. – Если только между нами! В общем, это… Я к Стаканводыеву присматриваюсь.

– Это, что ли, к Комунбеку Абдулаичу?

– Ага. Вот вы заметили: обычно он на задний ряд садится, а в этот раз на средний сел и с краю… Может, помните? Ну, прямо у двери. Когда рвануло, он ведь ближе всех был. Первым просился на место преступления!

– Точно! Он!

– …Хотя Стаканводыев лучший сборщик. Да и в партии давно. Характеристика…

– Стало быть, не он! – подытожила Электриса.

– Может, он, а может, и кто другой. Взять, к примеру, Коксохимкомбинатченко…

– Батюшки мои! Да он же авангардовец! К тому же положительный такой…

– Положительный-то положительный, а на часы, пока заседали, раз десять посмотрел! Я за ним наблюдал. Ждал, наверно, скоро ли рванет!

– А и правда, все может быть… – поддакнула нарпитовка. – Наверное, он.

– Э-э-э! С выводами сразу погодите, Электриса Никаноровна! Лучше вспомните, как себя Тракторина вела!

– А что она? Траня хорошая девочка! Да я как-то и не припомню…

– Верно, что не припомните! Вы же тогда в обморок свалились, а она вам помогать рванулась. Ну? Соображаете?

– Про что соображать-то?

– Да про то, что коллектив весь как один человек побежал обследовать место преступления, а одной Тракторине до этого словно и дела нет! Выходит, она взрыву-то и не удивилась вовсе? Так получается?

– Удивилась или нет – какая разница! – фыркнула Электриса. – Траня бросилась на выручку товарищу! Мне то есть. Да если бы не она, я бы, может, до сих пор тут вверх тормашками валялась, так-то вот!

– А что это вы ее так защищаете? – осведомился Краслен.

– А что бы и не защитить, коли она меня подняла, когда я свалилась?!

– А может, вы неспроста свалились, а, Электриса Никаноровна?! – выпалил Кирпичников неожиданно для себя.

Возникла неловкая пауза. Столовщица покраснела. Едок тоже.

– Пончик-то возьми еще, Красуля. Как раз на тебя смотрит, вон какой толстенький! – осторожно проговорила Электриса минуту спустя.

– Спасибо. Я, пожалуй, пойду, – с этими словами Краслен поднялся из-за стола.

В столовой появился Революций.

– А, Кирпичников! – воскликнул он развязно. – Что-то часто мы встречаемся. Похоже, поздний завтрак, да, дружище?! Ха-ха-ха!

Он вынул из-под мышки свернутый в трубу большой лист ватмана, оставил на столе и стал сдирать со стенки старый номер стенгазеты.

– Свежий выпуск! – радостно сказала Электриса, предвкушая новенькое чтиво.

У Краслена оставалось семь минут обеда. Можно задержаться, посмотреть. Он помог Люську расправить стенгазету, закрепить ее на стенке. Потом бросил взгляд на то, что там написано, и сразу же заметил заголовок: «Непейко – к ответу!»

– Директор?

– Ну да! – заявил Революций спокойно. – Возможно, что бомбу взорвал и не он, но кто допустил, что в наш коллектив смог внедриться вредитель?! Вина на Непейко!

– Но он же пролетарский директор… И кто его выбрал? Мы сами. Партийный, не вор, получает такие же деньги, как всякий рабочий… – ответил Краслен неуверенно.

– Мало ли что! Непейко создал атмосферу, в которой вредительство стало возможным! Он или плохой руковод или просто…

Столовщица с шумом открыла окно. Белый тюль надулся свежим майским воздухом, как парус, солнечные зайчики забегали по стенам и мармитам.

– …Или просто шпионажем занимается!

– Согласна с Революцием! – с готовностью сказала Электриса Никаноровна. – Непейко виноват! Прощупать его надо бы… Револ, ты умный парень!

– Ну, стараюсь, Электриса Никаноровна, – ответил, улыбнувшись, рабкор. – Нам завком собрать бы. И поставить там вопрос о снятии этого Непейко. Я так и написал вот. Что, Кирпичников? По-твоему, неверно?

– Не знаю. Может быть. Пойду я в цех, пожалуй, мне уже пора, – сказал Краслен.

Он вышел из столовой и услышал за спиной, как Электриса, ставя в вазы на столах для пролетариев свежие цветы, говорила:

– Умный ты, Ревошенька… Ох, прямо голова как дом советов! Ну конечно, нужно снять Непейко! Я сама и не дотумкала… А ты – толковый парень…

«Что же, может быть, они и правы».

Из метцеха доносились голоса – взволнованные, злые, возмущенные. Кирпичников на миг остановился, опасаясь заходить. Представил, что увидит кучу развороченных станков, изломанных деталей, гору трупов… Прервал свою нелепую фантазию: «Все глупости!» Вошел.

Толпа в спецовках собралась как раз вокруг его станка.

Не успев спросить «Что здесь случилось?», услыхал истошный вопль Пятналера:

– Вредитель! Шкура! Гад! Фашистский прихвостень!

– Ах, вот ты как! – шумел в ответ Никифоров. – Глядите на него, лиса какая! Уличили в бракодельстве, так он вон чего – на другого решил свалить! Не выйдет, так-то!

– Да, товарищи, не верьте вы ему! Рабочим притворяется, а сам… а сам – крещеный! Он мне, прихвостень фашистский, сам сболтнул однажды!

– При царе, дурила, всех крестили, будто ты не знаешь! Гляньте на него! Куда свернул! Ну ты вот некрещеный, а деталей-то напортил целый короб. Ясно теперь, взрыв-то кто…

– Да ты, ты, сучья морда! Ты взорвал!

– Мели, Емеля!

– Ты взорвал! Товарищи! Меня эта собака специально уболтала, чтоб я порчу допустил!

– Да что у них случилось? – шепотом спросил Краслен у ближайшего рабочего в толпе.